Мстислав Ростропович был ее учителем. Альфред Шнитке и София Губайдулина посвящали ей концерты. Со Святославом Рихтером она выступала на фестивале «Декабрьские вечера» в Пушкинском музее. Лауреат Международного конкурса имени Чайковского и Государственной премии России Наталия Гутман блистала на лучших сценах и фестивалях мира.
Ее феноменальную технику игры на виолончели – технику «бесконечного звука» – никто не смог повторить. Но какой же страшный финал жизни ее ждал!.. Корреспондент «Дни.ру» побывал в квартире Гутман в Большой Афанасьевском переулке, чтоб близ Арбата, и поговорил с ее старшим сыном – известным скрипачом и педагогом Святославом Морозом.Рояль, ноты, старинные иконы, пластинки, фотографии с величайшими музыкантами XX века – здесь все стоит на тех же местах, что при Наталье Григорьевне. Кажется, она вот-вот войдет и наполнит комнату светом и музыкой. Но она уже два года прикована к постели, практически не говорит и уже мало кого узнает.
«В 2016-м году у нее нашли аневризму сосуда головного мозга (патологическое местное расширение просвета артерии, провоцирующее внутримозговое кровоизлияние, которое может привести к неврологическим расстройствам различной степени тяжести – Прим. ред.), – рассказывает сын Наталии Гутман. – Правда, после того как врач поставил этот страшный диагноз, мама успела дать еще три концерта в Европе. Мы планировали записать и десять дисков, но из-за болезни успели только три».
«Врачи после консилиума говорили, что аневризма застарелая, что трогать ее не надо, потому что возможны осложнения, – продолжает сын прославленной виолончелистки.
– И мама продолжила работать – играла с утра до ночи без остановки. При этом свой диагноз она скрывала от дочери, моей единоутробной сестры Марии Каган, которая живет в Португалии. Во время очередного турне мама заехала к Маше в гости, и там бумаги с диагнозом случайно выпали из чемодана. Так дочь все узнала и насильно отвезла маму в больницу – ее чуть ли не связывали, чтобы отправить на операцию. Мама не хотела, да и врачи в Израиле и Америке отказывались. А в Португалии нашелся молодой парень, решивший, вероятно, поставить на маме медицинский эксперимент и взявшийся ее оперировать. В итоге сделал он все нормально, а вот постоперационный период был неправильный. Мои брат и сестра два месяца кололи маме морфин, а этого было делать нельзя! Этом потом мне в Москве врачи сказали. И в итоге она превратилась просто в овощ, который ничего не соображает».
Свежие комментарии